Почему люди хотят получать удовольствие. Почему люди получают физическое удовольствие от музыки — хорошей и даже плохой. Мужчины имитируют оргазм не хуже, чем женщины

Некоторые из них хорошо известны любителям и профессионалам. Но некоторые могут поставить в тупик даже тех, кто считает себя гигантом секса. Пора узнать 10 самых невероятных фактов о сексе - эта теория может принести пользу на практике.

Почему оргазм приносит удовольствие (и привыкание)

Причина, почему мы чувствуем удовольствие во время оргазма, довольно необычна. Сканирование головного мозга показывает, что во время секса возбуждается тот же отдел мозга - называемая «вентральная область покрышки», - что и при приеме наркотиков.

Эта область чувствительна к нейромедиаторам, отвечающим за удовольтствие.

«Сольный» оргазм всегда слабее, чем с партнером

Доказано, что мастурбация может быть не менее полезна, чем секс. Но если хочется сильных ощущений - тут она проигрывает по всем фронтам. А дело здесь вот в чем. После оргазма в нашем теле вырабатывается гормон, называемый пролактином. Он приносит чувство удовлетворения и отключает сексуальное влечение примерно на ближайший час - в целях восстановления организма.

Так вот, не так давно шотландские исследователи установили, что в парном сексе у мужчин и женщин вырабатывается на 400 % больше пролактина по сравнению с оргазмом, вызванным мастурбацией.

Мужчины имитируют оргазм не хуже, чем женщины

По данным исследования, проведенного учеными Университета Канзаса, примерно 28% мужчин хотя бы единожды имитировали оргазм.

Одна треть из этих мужчин объяснила свое поведение тем, что они «были пьяны». Т почти половина призналась, что вынуждена была имитировать оргазм, потому что «хотелось быстрее заснуть».

Учитывая, что мужской оргазм не всегда совпадает с эякуляцией - очень даже верится.

Оргазм - не помеха сексу

Для большинства мужчин оргазм означает финал сексуального акта. После этого он будет в состоянии возобновить свое любимое занятие спустя время от 5 минут до часа - это время для каждого разное.

Но есть уникумы, которые могут преспокойно продолжать заниматься сексом даже после эякуляции и оргазма. Как выяснилось в ходе исследования одного из таких Икс-людей - мужчины, способного продолжать акт на протяжении 3 минут после кульминации, - в его организме обнаружился нулевой процент гормона пролактина, отвечающего за сексуальное удовольствие и «выключение» влечения после совершения акта.

Оргазм - радость не для всех

Аноргазмия или половое равнодушие - медицинский термин, означающий невозможность получить удовольствие, несмотря на сексуальное возбуждение и эякуляцию. И вроде все работает, процесс идет - и даже результат имеется. А удовольствия от этого результата - ноль.

По счастью, такое случается редко. И чаще всего такая дисфункция - следствие долгосрочного приема антидепрессантов а ля Паксил и Прозак, которые блокируют выработку серотонина - гормона, ответственного за получение удовольствия. Это расстройство половой функции может сохраниться и после отказа от лекарств, как сообщается в докладе ученых Питтсбургского университета.

Вес твой - враг твой

Среднее количество спермы, выбрасываемой во время эякуляции, составляет 3.4 миллилитра - это меньше объема чайной ложки. И цифрой этой могут похвастаться только мужчины, вес которых не превышает норму. Мужчины с высоким индексом тела (более 30) производят вдвое меньшее количество спермы, если верить результатам исследования шотландских ученых.

Пока неизвестно, что причина этому - то ли дополнительный жир, который «согревает» сперму; недостаток физических упражнений или плохое питание. Каждый из этих факторов может влиять как на количество, так и на качество спермы.

Можно забеременеть без оргазма

Во время прелюдии и секса большинство мужчин могут выпустить предварительный эякулят - жидкость, которая работает в качестве смазки, позволяющей сперме беспрепятственно добираться до яйцеклетки.

Анализ этой жидкости показывает, что у 41 % мужчин эта жидкость содержит сперму — до 40 миллионов сперматозоидов. Так что прерванный половой акт - совсем не гарантия того, что женщина не забеременеет.

Оргазм лечит головную боль

Во время оргазма выделяется гормон эндорфин, который включает центры удовольствия в мозгу. В то же время эндорфин является мощным блокиратором боли - именно поэтому секс может спасать нас от головной боли.

Сперма содержит много витаминов и минеральных соединений

Семенная жидкость на самом деле содержит только 1% собственно спермы. Остальное - как и другие жидкости в нашем организме - это вода, насыщенная витаминами и минералами. В 3.4 мл эякулята содержится примерно 10 мг натрия, 9 мг фруктозы, большое количество протеина (белка) и небольшие дозы цинка, калия, кальция и хлора.

Сперма перемещается быстрее, чем бегун-спринтер

Средняя скорость эякуляции составляет 45 километров в час, что соизмеримо со скоростью олимпийского чемпиона по бегу Усейна Болта. Но после семяизвержения сперматозоизы замедляются - и чтобы достичь шейки матки, где их ожидают нетерпеливые яйцеклетки, им нужно около 5 минут.

Даже такие простые удовольствия, как пища и секс, на самом деле не так уж просты: в удовольствии всегда есть глубина. Обычно нам важно, как была приготовлена наша еда, и кто именно является нашим партнёром. С другой стороны, наслаждение от созерцания картины Поллока или прослушивания сложной симфонии имеет нечто общее с удовольствиями, которые считаются низкими и даже постыдными. Что же объединяет все эти разные способы, с помощью которых люди научились доставлять себе приятные ощущения?

Природе человеческих удовольствий посвящена увлекательная книга Пола Блума - профессора психологии и когнитивной науки в Йельском университете. В этой книге с подзаголовком «Почему мы любим то, что любим» сочетаются два вида объяснений, которые обычно с трудом сходятся друг с другом.

Удовольствие - штука универсальная и биологически обусловленная. Но ведь многие люди получают удовольствие от фильмов ужасов, платят огромные деньги за полотна с размазанными пятнами краски или буквально теряют голову, услышав мелодию, от которой другой человек поморщится и заткнёт уши.

Удовольствие каннибала, поглощающего плоть убитого врага, немногим отличается от удовольствия, которое гурман получит от бутылки старого Шато Мутон.

Другими словами, биологическая основа удовольствия не мешает ему быть глубоким и трансцендентным феноменом. Никто, кроме людей, не обладает такими способностями находить приятное в самых на первых взгляд странных вещах. Человек - не только бескрылое животное с плоскими ногтями, способное строить рассуждения, но и животное, падкое на удовольствия.

Биологи и исследователи в области социальных наук сходятся в том, что биология делает многие вещи невозможными (скажем, люди не могут питаться камнями, а некоторые не могут переваривать лактозу), но всё остальное пущено на самотёк. Однако люди склонны воспринимать свои чувства и переживания как что-то совершенно естественное, данное от природы.

Как ещё в XIX веке писал Уильям Джеймс, только метафизику могут прийти в голову вопросы «Почему мы улыбаемся, а не хмурим брови, когда довольны?», «Почему мы не способны говорить с толпой так, как говорим наедине с другом?», «Почему именно эта девушка сводит нас с ума?».

Обычный человек скажет просто так: «Конечно, мы улыбаемся, конечно, наше сердце трепещет при виде толпы, конечно мы любим девушку, чья прекрасная душа, облачённая в совершенную форму, так явно и откровенно создана для того, чтобы быть горячо любимой целую вечность!»

Уильям Джеймс

из работы «Принципы психологии», 1890 г.

От внимания учёного эти вопросы ускользнуть, конечно, не могут. Но даже сегодня ответить на них по-прежнему очень трудно: чтобы это сделать, необходимо пройти между Сциллой биологического и Харибдой культурного редукционизма. И Полу Блуму, кажется, удалось это сделать. Главные новости, которые он приносит из этого путешествия, можно представить в виде пяти пунктов:

1. Имеет значение не только то, что мы переживаем, но и то, что мы думаем по поводу этих переживаний.

Как считает Пол Блум, в основе удовольствий лежит эссенциалистская установка - представление о том, что вещи обладают некоторой незримой сущностью. Поэтому мы ценим оригинал картины больше, чем неотличимый от неё дубликат. И поэтому, поглощая пищу, мы едим не только белки и углеводы, но и её внутреннюю сущность.

В этом заключается, к примеру, отличие между водой из крана и бутилированным «Перье». Бутылочная вода рождает ассоциации с чистотой, даже если на вкус она неотличима от водопроводной. Как остроумно замечает Блум, «у “Перье” действительно отличный вкус. Просто чтобы оценить его, нужно знать, что перед вами “Перье”».

2. Наша психика создана в том числе для того, чтобы доставлять другим удовольствие.

Дарвин поначалу приходил в замешательство, думая о павлиньих хвостах: они тяжелы, совершенно бесполезны или даже вредны при поисках пищи или при столкновении с хищником. Из такого рода замешательств появилась теория полового отбора. Роскошный хвост нужен для привлечения самок: с помощью этого индикатора они определяют достоинства самцов, ведь только здоровый и приспособленный может позволить себе носить такое излишество.

С этой же точки зрения можно объяснить человеческую любовь к сложным произведениям искусства, затейливым разговорам и утончённым шуткам. Вполне возможно, что наша психика - не только машина по переработке данных или хитрый макиавеллист, старающийся перехитрить других, но и центр развлечений, «сформированный половым отбором для того, чтобы доставлять другим удовольствие, чтобы уметь рассказывать истории, очаровывать и смешить».

3. Воображение и ожидания формируют удовольствия не в меньшей степени, чем реальность.

Значимость ожиданий можно легко понять, если предложить людям одно и то же вино, разлитое в разные бутылки, и указать, что первая стоит 10, я вторая - 90 долларов. Учёные много раз проводили похожие эксперименты; особенно показательные результаты удалось получить, уложив дегустаторов вина в томограф. На каком-то грубом уровне сенсорные сигналы от одинакового вина с разной стоимостью тоже будут одинаковыми. Но ожидания наслаиваются на восприятие цвета, вкуса и запаха, поэтому общая картина существенно изменяется.

Убеждения искажают наши впечатления от реальности и сами себя поддерживают.

Иногда физические ощущения могут возобладать над представлениями: скажем, огромное удовольствие можно получить от обычного столового вина, а элитное и выдержанное может оказаться кислым и неприятным. Но в целом наши установки по отношению к вещам значат не меньше, чем сами вещи.

4. Даже если мы совершенно уверены, что нечто является вымыслом, на некотором уровне мы верим, что это реально.

Почему мы предпочитаем смотреть сериал «Друзья», вместо того, чтобы проводить время с настоящими друзьями? Это вполне серьёзный психологический вопрос. Если посмотреть на то, чем занимается обычный житель современного города большую часть суток, можно легко понять, что приобретение впечатлений стало нашим основным занятием.

Вымысел увлекает нас, потому что на каком-то уровне он не менее реален, чем сама реальность. Но видеть разницу между этими двумя вещами тоже очень важно: в фильме Чаплина мы можем посмеяться над пешеходом, проваливающимся в открытый канализационный люк - именно потому что знаем, что пострадал не человек, а персонаж.

5. Наука - такое же удовольствие, как и все остальные.

В основе науки лежит удовольствие от схватывания сути вещей - та же самая эссенциалистская установка, которая поддерживает нашу любовь к искусству и наши религиозные представления.

Верующий согласится с учёным в том, что есть нечто более глубокое, иная реальность за пределами чувственных ощущений.

Поэтому Ричард Докинз справедливо не разделяет беспокойства Джона Китса о том, что Ньютон уничтожил поэтичность радуги. Реальность науки не менее поэтична, чем религиозные фантазии, и даже самые твёрдые рационалисты жаждут трансцендентного. Воображение в науке необходимо ещё сильнее, чем в религии: нужно уметь поверить, что камень состоит из частиц и энергетических полей, а это может быть намного труднее, чем представить, что вино - это кровь Христова.

Удовольствие можно представить как побочный продукт эссенциалистской работы сознания - представления о глубинной сути вещей. Однако эссенциалистская установка имеет и свои минусы. Там, где речь заходит о социальном, она становится даже опасной. Расовые, кастовые и классовые различия, которые многим до сих пор кажутся укоренёнными в самой природе космоса, не имеют под собой никакой реальной основы, кроме наших представлений.

Из этой теории следует ещё один важный, хотя и тривиальный вывод. Нужно ценить те удовольствия, которые мы получаем от мира, ведь никто кроме людей не может наслаждаться поездкой на американских горках, острым соусом «Табаско», просмотром эротических фильмов и погружением в научные дискуссии о природе удовольствия.

В оформлении статьи использована картина Бальтюса «Средиземноморский кот» (1949). Благодарим издательство «Corpus» за предоставленную копию книги.

Если коротко, то потому, что она «включает» древнюю систему поощрения, «вшитую» в человеческий мозг. А поощрение происходит в виде выброса окситоцина, серотонина и дофамина — гормонов и нейромедиаторов, участвующих в формирования таких чувств как удовольствие, счастье и удовлетворенность. Но зачем мозг делает это, ведь музыка — это непрактичная для биологии вещь? Это же не еда и не секс, которые природа поощряет всегда и обильно? Попробуем разобраться.

Музыка — это легальный наркотик

Нейробиолог Дэниел Левитин в своей книге «This is your brain on music» говорит: «…музыка — единственная сила, которая может заставить вас присоединиться к беснующейся двадцатитысячной толпе, и ничто другое на это не способно».

По наблюдениям Левитина, прослушивание музыки изменяет химию мозга. Ученые считают, что люди используют музыку с той же целью, что и наркотики.

Норман Уэйнбергер, работающий на факультете нейробиологии Калифорнийского университета, основатель Центра нейробиологических механизмов обучения и памяти, а также Компьютерного архива музыкальной и научной информации, в ходе экспериментов и изучения работ других ученых выяснил, что физические реакции на музыку испытывают примерно 80% взрослых людей. Проявляются они в виде мурашек, слез, дрожи, смеха и тому подобного. Некоторые ученые дали этому явлению название «Eargasm» (происходит от слияния слов «ухо» и «оргазм»)

Опрос, проведенный в 1995 году Яаком Пэнксеппом из Университета американского города Боулинг-Грин, показал, что 70% из нескольких сотен респондентов наслаждаются музыкой, «потому что она порождает эмоции и чувства».

Много лет воздействием музыки на человека занимается доктор Валори Салимпур и ее соратники из Университета Макгилла (Канада). Салимпур проводила исследования также и в Стэнфорде.

Одно из них показало, что у испытуемых, слушавших музыку, которая обычно вызывает мурашки или «холодок по телу», повышался уровень нейромедиатора и гормона дофамина, который отвечает за мотивацию и вознаграждение правильных с точки зрения природы действий.

Уровень нейромедиатора в мозге (где он действует именно как «награждающее» вещество) отслеживался в процессе прослушивания музыкальных произведений при помощи позитронно-эмиссионной томографии. Наблюдение показало, что через 15 минут после сеанса мозг испытуемых был буквально «залит» дофамином.

Как работает слуховой оргазм

Валори Салимпур соглашается с участниками ее экспериментов в том, что «eargasm» — это непроизвольное ощущение. Его невозможно испытать при отсутствии музыкального стимула. Кроме того, испытуемые заявляют, что его никак нельзя контролировать (ничего не напоминает?)

В процессе экспериментов группе Салимпур удалось выяснить что, как правило, мурашки у слушателя начинаются в тот момент, когда в музыке наступает явное и относительно «внезапное», но ожидаемое изменение — например, начинается пение, резко меняются гармонии или после затишья происходит «взрыв» — припев. Причем испытуемые чувствовали «eargasm» независимо от музыкального жанра. Некоторые из них слушали классику, некоторые — джаз, поп, рок или электронную музыку.

Почему мурашки появляются именно при изменении, предположить можно. Во-первых, дофамин — не только и не столько награждающий удовольствием нейромедиатор. Он скорее награждает и мотивирует во время процесса. Это именно дофамин вызывает чувство предвкушения в тот момент, когда вот-вот грянет припев. Хотя он же и отвечает за пик удовольствия.

Во-вторых, по мнению многих ученых, система вознаграждения или внутренняя система подкрепления, включается (кроме прочих случаев), когда человек приобретает новый ценный опыт. А новое для этой системы — это значит что-то не монотонное, привычное и однообразное.

Салимпур и ее коллеги экспериментально установили, что пик выработки дофамина происходит в те несколько секунд, которые предшествуют музыкальной кульминации. Также они выяснили, что чем дольше (в разумных пределах) музыка «дразнит» слушателя во время ожидания и предвкушения основного «удара», тем сильнее выброс дофамина и острее удовольствие.

После кульминации и момента максимально выброса дофамина участок мозга, называемый «стриатум» или «полосатое тело», как бы «вздыхает» от удовлетворения. Тут-то по коже и пробегают мурашки.

Такой же эффект в мозге человека вызывает предвкушение и получение желаемого во время азартных игр. То же самое происходит у курильщика, который был вынужден несколько часов не курить и, наконец, поджигает сигарету.

Механизм понятен, но за что же мы получаем вознаграждение?

Вопрос до конца не изучен. Оказывается, причины, по которым мозг при прослушивании музыки награждает нас «наркотиками», многообразны. Например, ученые Университета Северной Каролины (США) обнаружили, что люди, которые в жизни проявляют открытость новым впечатлениям, чаще испытывают «музыкальную дрожь».

Валори Салимпур также стала исследовать логику Природы. Она руководствовалась знанием о том, что животные не получают такого удовольствия от музыки, как человек. Значит за человеческим музыкальным оргазмом стоит подкрепление поведения, выгодного именно для разумного существа.

Вместе с коллегами она отслеживала при помощи МРТ мозговую активность испытуемых во время нового эксперимента. Его участникам предложили послушать первые 30 секунд 60-ти абсолютно незнакомых им песен. А затем им было предложено купить понравившиеся треки за реальные деньги при помощи специальной программы. Причем приложение было построено по принципу аукциона — участники эксперимента могли предлагать ставки за песни в размере от 0 до 2 долларов.

При помощи МРТ сканировали область мозга, условно называемую «центром удовольствия». В результате была обнаружена связь между работой этого центра и некоторыми другими участками мозга. Вся система по время прослушивания и аукциона задействовала такие зоны как: миндалевидное тело (обработка эмоций), гиппокамп (отвечает за обучение и память), а также вентромедиальную префронтальную кору (участвует в процессе принятия решений).

Как сообщает доктор Салимпур, выбор и размер ставок испытуемых зависел от их прошлого музыкального опыта: «Осознаёте ли вы это или нет, но каждый раз, когда вы слушаете музыку, в вашем мозге активизируются заложенные в нем шаблоны».

«Центр удовольствия», используя эти шаблоны, предсказывает награду, которую человек получит от прослушивания музыки. Предсказания основаны на прошлом воздействии мелодий, которые уже были когда-то прослушаны. Если новая музыка нравится слушателю больше, чем предсказывал «центр удовольствия», то ему становится приятно. Если же новая музыка хуже, чем предсказывалось, то мозгу человека становится «скучно», и он разочаровывается.

Помните, мы выше рассуждали о новом ценном опыте и о монотонности? Похоже, наше предположения верны.

Музыка как антистресс

Но все еще сложнее. Уже упоминавшийся нами невролог Яак Панксепп обнаружил, что грустная музыка вызывает у людей мурашки чаще, чем радостная. Его выводы таковы: печальная и меланхоличная музыка активизируют механизм, который помогал древнему человеку справляться со стрессом, вызванным потерей близких людей.

Эксперименты Панксеппа показали, что с одной стороны грустная музыка заставляет человека переживать печаль или впадать в задумчивость, но с другой стороны — поддерживает его эмоционально.

Вознаграждение за музыку — это приз за социальные контакты

Музыковеды и лингвисты считают язык и музыку родственными явлениями. Музыка — это тоже своего рода «вторая сигнальная система». Только международная и понятная всем.

Российский преподавать Н. Л. Вашкевич в своем учебном пособии: «Семантика музыкальной речи. Музыкальный синтаксис. Словарь музыкальных форм» приводит высказывания композиторов, исполнителей и музыковедов, позволяющие однозначно признать наличие у музыки свойств языка:

Тональность ми-бемоль минор – «родина скорбных, элегических настроений, погребальных поминовений, глубокой печали». — Г.Нейгауз

Си-мажор – «мрачный, темно-синий со стальным, пожалуй даже серовато-свинцовым отливом. Цвет зловещих грозовых туч». — Н. Римский-Корсаков

«Ноктюрн Листа «Грезы любви» начинается с псалмодического вживания в один звук (семантика чистой примы мелодической — прим. Вашкевича), придающий молитвенному взыванию к любви силу онтологической достоверности». — В. Медушевский («Прима» — умозрительный музыкальный интервал. По сути является одним звуком, но может быть записан двумя нотами — прим. ЯТЫОН)

Восходящая квинтовая интонация (семантика квинты мелодической — прим. Вашкевича) – стилистическая черта мелодики русской протяжной песни — уносящийся в безбрежную даль одинокий голос души. — А. Островский

Семантика VI-й ступени

В миноре употребление VI-й, не переходящей в V, ассоциируется с ощущением «острой неудовлетворенности»; разрешаясь, она рисует «вспышку боли».

В мажоре VI-я действует иначе. Не разрешаясь, она производит впечатление «продолжительного приятного ожидания», разрешаясь, выражает эффект вспышки «сладостного желания». — Дерик Кук

Даже мозг человека, никогда не учившегося музыке, различает в ней «фразы», отдельные «слова» и даже «буквы». Например в музыкальной теории есть понятия «консонанс» и «диссонанс». Упрощенно говоря — это благозвучные и неблагозвучные интервалы (2 звука) и аккорды (3 и более звуков).

С точки зрения физики эти созвучия представляют собой колебания воздуха с определенной сложной частотой. Частоты отдельных звуков накладываются друг на друга и имеют друг к другу как простые отношения — скажем, 2:3 («благозвучное»), так и сложные — например, 8:9 («неблагозвучное»).

Ученые изучали воздействие на мозг этих сочетаний — тоже при помощи позитронно-эмиссионной томографии.

Оказалось, что аккорды-консонансы активизировали орбитофронтальную область коры, которая представляет собой часть системы внутреннего подкрепления правого полушария. Также в активное состояние приходит часть области, расположенной под мозолистым телом.

Неблагозвучные аккорды-диссонансы вызывали активизацию правой парагиппокампальной извилины (эта область участвует в лимбической системе, отвечающей за инстинкты, эмоциональное поведение и многое другое). Предположительно неблагозвучные аккорды вызывают инстинктивную тревогу и напряжение.

Но почему же понимание мозгом музыки как языка вознаграждается? А потому, что Природа считает, что социальные контакты для человека — это хорошо и правильно. А там, где есть язык, там есть и социальные контакты.

Каков приз за коммуникации?

Приз довольно сложный. Если упростить — то это цепочка, состоящая из окситоцина, серотонина и, конечно же, дофамина.

Биологи из Стэнфордского университета изучали механизм вознаграждения за социальные контакты на мышах. В экспериментах использовался метод «выученного предпочтения места». По сути, он преследовал цель узнать — социальные контакты являются желательными для мышей или нет.

В опытах принимали участие только самцы, чтобы исключить у мышей сексуальные мотивы для коммуникаций. Результаты были четкие и не допускающие разночтений. Все мыши предпочитали стимулы, ассоциирующиеся с общением, стимулам, которые связаны с одиночеством.

Контакт с себе подобными у мышей является таким же отличным мотиватором, как еда. Им приятно быть в компании и неприятно сидеть в «одиночке».

Огромную роль в удовольствии, испытываемом мышами от общения, как оказалось, играет окситоцин. У людей этот гормон вызывает ощущение любви, доверия и сочувствия. Кстати, зафиксировано, что после 10 минут серфинга и собирания лайков в социальных сетях уровень окситоцина в крови человека возрастает на 13%. Считается, что такое повышение примерно соответствует скачку окситоцина в крови у жениха и невесты во время свадебной церемонии.

В процессе мирного общения и у животных, и у людей содержание окситоцина однозначно повышается. Окситоцин влияет на выработку серотонина, а тот, в свою очередь, регулирует выброс нашего старого знакомого — дофамина.

Почему людям нравится «Рюмка водки на столе» и прочая поп-штамповка

Примитивная музыка, как правило, вызывает удовольствие у тех людей, которые музыке не учились и скорее всего просто не слышали в детстве более сложных образцов.

Механизмы возникновения удовольствия у них те же, как скажем, у Ростроповича или Спивакова (правда, музыканты обычно блаженствуют от музыки неизмеримо сильнее, чем немузыканты). Но вот усвоенные шаблоны (о которых говорила доктор Валори Салимпур) гораздо примитивней.

Вероятно, музыкальные предпочтения напрямую связаны с уровнем интеллекта, а уровень интеллекта — в том числе и с обучением музыке. В 2008 году преподаватели Университета Сент-Эндрюс (Шотландия) Мэри Форджерд, Эллен Уиннер, и Андреа Нортон в ходе исследований обнаружили, что дети, которые занимаются музыкой около 3 лет, обгоняют в развитии своих сверстников по 4-м показателям. Это: восприятие информации на слух, тонкая моторика, словарный запас и логическое мышление.

Также ученые выяснили, что многолетняя и интенсивная музыкальная практика положительно влияет на процесс перераспределения психических функций между левым и правым полушариями головного мозга.

Чем сложнее душевная организация человека, тем более тонкая и разнообразная музыка ему нравится. Также музыкальные предпочтения зависят и от черт характера. Например, исследователи Университета Хериота-Ватта (Шотландия) в ходе опроса 36 518 молодых людей со всего мира выяснили, что любители ритмичной танцевальной музыки относятся к экстравертному типу личности, обладают некоторыми творческими способностями, но не отличаются хорошими манерами. Почитатели рэпа, который тоже является не слишком сложным музыкальным жанром — общительны и несколько эгоистичны.

Скомпилировал Владимир Лакодин

Связь между количеством удовольствий, которые мы получаем, и тем, насколько мы счастливы, не так очевидна, как может показаться на первый взгляд. Профессор неврологии Орхусского университета в Дании и сотрудник кафедры психиатрии в Оксфорде Мортен Крингельбах уверен, что, просто увеличив порцию даже самого любимого блюда, мы не получим больше радости. Он рассказал Aeon о своем исследовании механизма удовольствия, встроенного в наш мозг. «Теории и практики» публикуют основные тезисы.

Мое исследование посвящено тому, что доставляет нам удовольствие. Это такие вещи, как еда и секс, которые помогают нам оставаться одновременно и индивидуальностью, и представителем человеческого вида. Аристотель полагал, что то, что мы называем удовольствием, состоит из двух отдельных аспектов: hedonia («удовольствие») и eudaimonia («преуспевание в жизни», «благополучная жизнь»). Мы все стремимся к eudaimonia и хотим сделать свою жизнь как можно лучше. Я пытаюсь найти связь между первым аспектом (hedonia) и вторым. Действительно сложно увидеть, что счастлив тот, у кого больше удовольствий. Единственное, что можно сказать: если ты несчастлив, скорее всего, ты страдаешь от недостатка удовольствия. Но мы не можем сказать, что, если вы счастливы, вы находитесь на каком-то постоянном уровне удовольствия. Нет, у вас есть всплески, удовольствие - это краткие периоды, почти пики.

Например, возьмем еду. Я только что хорошо поел, и сейчас я о еде особо не думаю. Но через несколько часов я начинаю думать, где моя следующая порция еды, откуда ее взять. Я начинаю думать, как буду ее поглощать, что именно мне в ней понравится, - то есть как раз о том, где получить удовольствие. Значит, вопрос не в самом существовании вещей, а в том, что происходит с моим мозгом, когда я хочу то, что мне нравится, и могу это получить. Мое исследование посвящено тому, что происходит, когда все эти силы соединяются вместе, - каковы эти отделы мозга, которые ответственны за каждую конкретную фазу.

Результаты исследования показали, что, по-видимому, в мозге существует конкретный участок удовольствия - как будто единый центр, благодаря которому отделы мозга «разговаривают» друг с другом, и в результате мы получаем удовольствие. В процесс вовлечены разные отделы мозга. Какие-то отвечают за наши желания, за то, чтобы мотивировать, направлять нас к получению и поглощению чего-либо. Другие - за то, чтобы это воспринять и передать нам удовлетворение - радость, которую мы из этого извлекаем. Но этот эффект не может длиться долго, и эти отделы успокаиваются.

В нормальной уравновешенной системе это работает, но бывает, у кого-то случается anhedonia - нехватка удовольствия, например депрессия. Тогда происходит воздействие на этот единый центр, система рушится, и нарушения могут быть разными. Наркоманы, скажем, хотят вещей, которые приносят удовольствие, все больше и больше, но со временем они нравятся им все меньше и меньше. А в другом случае происходит общее снижение - и желания, и удовольствия. Но если вы хотите восстановить баланс, понимая эти механизмы, вы можете вмешаться.

«Основные удовольствия приносит именно разнообразие, а не увеличение одной порции чего-либо»

Одно из самых важных и приятных для нас удовольствий, секс, в то же время одно из самых сложных для изучения. В этом исследовании мы наблюдали по сканеру за тем, что происходит во время секса у мужчины и женщины. Когда мы думаем о сексе, у нас возникает желание, мы возбуждаемся, в это оказываются вовлечены конкретные отделы мозга, и в определенный момент мы начинаем получать удовольствие. Уникальным среди удовольствий является состояние огромного удовольствия - оргазм. Мы изучили, когда же он появляется. Мы увидели, что часть переднего кругового участка коры головного мозга изменяла свою активность, только если человек переживал это сверхудовольствие. Но к этому приводит целый процесс, разные участки мозга включаются и выключаются - это сложный танец, если хотите. А потом мы посмотрели, из каких стадий этот процесс состоит, что происходит. Это очень важно, потому что многие эмоциональные нарушения обнаруживают себя в проблемах, проявляющихся на этих разных стадиях. Так, если у вас депрессия, вам очень тяжело на первой стадии стать возбужденным. Или вам трудно прийти в состояние, когда вам действительно что-то нравится. А есть другой вид депрессии, когда у вас есть пагубные привычки, вы вроде стремитесь к сексуальной активности, но по сути поглощены другим, и настоящий оргазм вам не очень нравится, когда вы даже достигаете его. То есть вы постоянно стремитесь к этому удовольствию, но не испытываете его, когда наконец-то можете.

Но самое главное вы теряете, забывая жить сбалансированной жизнью. Потому что основные удовольствия приносит именно разнообразие. Разнообразие, а не увеличение одной порции чего-либо. И я думаю, что самое большое удовольствие - это не еда, секс или наркотики, а окружающие люди. Это действительно имеет смысл, есть посмотреть на это в эволюционном контексте. Еда гораздо приятнее в окружении других людей, и исторически ради еды мы должны были объединяться, что и помогало нам выживать. Для секса тоже нужен другой человек, и наш мозг знает об этом. А пагубные привычки, в частности наркотики, приводят к одиночеству.

Выходит, одна из самых важных вещей, которую нужно сказать об удовольствии, заключается в том, что оно соотносится не с эгоизмом, а с эмпатией, сочувствием, и мое исследование это уверенно доказывает. Мы здесь, на Земле, для того, чтобы разделять удовольствие с другими людьми.